Следите не за заявлениями, а за передвижениями техники и логистикой снабжения. Когда колонны танков уходят из Хмельницкой области – значит, кто-то где-то готовит новое направление. Когда иранские дроны собираются под Тегераном, а системы РЭБ активны на побережье – это не парад, а репетиция удара. Новости вторичны. Первичны маршруты, спутниковые снимки, динамика поставок и спутанные движения дипкорпуса.
Если вы отслеживаете ситуацию по телевизору – вы опаздываете на сутки. Используйте открытые каналы связи, мессенджеры с локальными источниками, Telegram-каналы на арабском и украинском – без перевода, в оригинале. Там, где ещё вчера выстрел был одиночным, сегодня зреет массированный залп. А где замолчали медиа – туда уже поехали специалисты в гражданском.
Ищите узкие участки: водные пути, порты, коридоры снабжения. Точка контроля – точка давления. Суэц, Чёрное море, Эйн-эль-Араб – оттуда начинается игра. Кто держит логистику – тот диктует условия, даже если на картах это выглядит иначе. Следите не за фронтом, а за топливными цистернами, ремонтными бригадами, дорогами второго класса. Именно там скрыт реальный замысел, не в сводках штабов.
Никто не действует в одиночку. За каждым шагом стоит группа стран, экономический расчёт, внутренняя повестка. Отношения Анкары с Иерусалимом, интересы Пекина в морских маршрутах, торговые соглашения Вашингтона – всё это не «фон», а структура, которая объясняет происходящее. Кто читает пресс-релизы – видит театр. Кто смотрит на контракты и военные тендеры – видит сценарий.
Как изменилась военная и политическая обстановка в секторе Газа и на юге Ливана с 2023 года
С середины 2023 года сектор Газа стал ареной одной из самых интенсивных фаз противостояния за последние десятилетия. Израильская армия провела масштабные военные операции в ответ на нападения со стороны «Хамас». Атаки велись не только по подземным туннелям и складам вооружений, но и по жилым кварталам, что вызвало многочисленные жертвы среди мирных жителей. Уже к ноябрю число погибших среди палестинцев превысило 20 000 человек по данным Al Jazeera.
Тель-Авив, в свою очередь, столкнулся с нарастающим международным давлением: ООН, Евросоюз и ряд арабских стран обвинили Израиль в несоразмерности ответных мер. США продолжили поставки вооружения, но уже с оговорками: Белый дом настоял на допуске гуманитарных конвоев и сокращении авиаударов по объектам гражданской инфраструктуры. Это едва ли повлияло на интенсивность боевых действий, но привело к трениям между израильским кабинетом и американской администрацией.
Юг Ливана: тлеющая горячая точка
На юге Ливана ситуация развивалась по другому сценарию. С осени 2023 года боевики «Хезболлы» усилили обстрелы северных районов Израиля, особенно после эскалации в Газе. Израильские ВВС регулярно наносили удары по инфраструктуре шиитского движения, но старались не переходить определённую черту, чтобы не спровоцировать полноценную войну на два фронта. Тем не менее, обмен артиллерийскими ударами стал практически ежедневным.
Ливанское правительство, погружённое в экономический и политический кризис, практически не контролирует ситуацию на юге страны. «Хезболла» действует автономно, игнорируя официальные структуры. В регионе усилилась активность иранских инструкторов, по сообщениям Reuters, передавших новое поколение управляемых ракет в распоряжение шиитских формирований.
Что дальше?
Если Израиль начнёт полномасштабную операцию в Ливане, это может перерасти в региональный конфликт с участием Ирана. Пока же обе стороны продолжают действовать в рамках негласных ограничений, демонстрируя силу, но не переходя к решающей фазе. Перемирие маловероятно: ни у одной из сторон нет политической воли уступить, а население по обе стороны границы живёт под угрозой нового витка насилия – ежедневно и без пауз.
Какие цели и стратегии преследуют ключевые международные игроки в конфликте вокруг Украины
Если кратко: США укрепляют восточный фланг НАТО, выжимают максимум из экономического давления на Москву и параллельно тестируют боевые технологии без участия своих солдат. Вашингтон делает ставку на изматывание: чем дольше идёт борьба, тем слабее становится Кремль, тем дешевле обходится контроль над союзниками по линии ЕС и тем выше зависимость Европы от американского ВПК и энергоресурсов. Это не альтруизм, это расчет.
У Лондона – свои интересы. После Брекзита Британия отчаянно нуждается в новой роли на глобальной арене, и военная поддержка Киева – способ продемонстрировать независимость от Брюсселя. Британия поставляет дальнобойные ракеты, тренирует офицеров и параллельно усиливает разведывательное присутствие в Чёрном море. Их расчёт – закрепиться как силовой кулак Европы, особенно на фоне дрожащей Франции и буксующего Берлина.
Позиция Китая и расчёт Анкары
Пекин не торопится. Он играет в долгую: публично выступает за прекращение огня, но на деле извлекает выгоду. Евросоюз ослаблен, Россия всё глубже погружается в экономическую зависимость от китайского экспорта и технологий. А значит, в случае будущей конфронтации с США у КНР будет лояльный поставщик ресурсов и рынок сбыта под рукой. Никаких танков – только экспорт и контроль.
Турция действует дерзко. Эрдоган балансирует между Западом и Москвой, нажимая на болевые точки обеих сторон. Анкара продаёт беспилотники Киеву, но не вводит санкции против РФ. Цель – добиться уступок в Сирии, продвинуть идею расширения влияния в Закавказье и получить статус ключевого переговорщика. Позиция сложная, но Турция играет на повышение ставки.
Германия и Франция: потерянные темпы
Берлин колеблется. С одной стороны – экономические потери и давление внутри страны. С другой – страх потерять доверие союзников. Олаф Шольц пытается усидеть на двух стульях: поддерживает Киев, но ограниченно. Он боится обострения, которое потопит остатки промышленного роста. Германия теряет влияние и не может определиться, кем она хочет быть в новой реальности.
Париж делает заявления, но редко действует. Макрон выдвигает инициативы, но за ними мало конкретики. Франция хочет вернуть себе имидж европейского лидера, но сталкивается с внутренними кризисами и нехваткой единства в ЕС. Их стратегия – риторика вместо прямого вмешательства. Они ждут. Только ждать сейчас – роскошь.
Каждый игрок здесь решает свою задачу. Никто не играет в шахматы. Все дерутся за интересы, и делает это не вслепую, а с прицелом на десятилетия вперёд.
Какие риски несут текущие конфликты для стран Кавказа и Восточной Европы
Экономически – угроза двойная. С одной стороны, санкционное давление на Россию бьёт по логистическим цепочкам, особенно в странах, зависящих от транзита и экспорта через северные и восточные направления. С другой – взрывной рост военных бюджетов в Восточной Европе (например, Польша планирует увеличить расходы на оборону до 4% ВВП) создаёт давление на сопредельные экономики: оружие дорожает, рынок насыщается рисками, инвесторы уходят.
Энергетическая нестабильность – угроза номер два
Кавказ напрямую зависит от маршрутов энергопоставок – нефть, газ, электричество. Любое обострение боевых действий между Ираном и Израилем, или между Россией и НАТО, может перекрыть как Каспийско-Черноморские, так и трансбалканские коридоры. Это уже не теория: перебои с поставками газа в Болгарию и Венгрию в 2024 году произошли именно по этой причине. Армения и Грузия могут остаться без альтернативных источников топлива – особенно зимой.
Безопасность граждан – ещё один фактор. Волны беженцев из зоны боевых действий уже направлены через Украину, Молдову и к югу – через Турцию. Это не гуманитарный кризис в обычном понимании. Это рост криминала, коллапс миграционной системы, усиление ультраправых движений. В Румынии и Грузии уже фиксируются столкновения между местными и новоприбывшими. Последствия непредсказуемы.
Во-первых, срочно развивать региональные системы ПВО. Во-вторых, заключать двусторонние оборонные соглашения, минуя форматы вроде ОДКБ, которые теряют эффективность. В-третьих, перенаправлять логистику: ориентироваться на порты Чёрного моря и Южного Кавказа, создавать новые цепочки импорта с обходом зон риска. И, главное, укреплять внутреннюю устойчивость – от финансовой до культурной. Иначе чужая война легко станет своей.